Сур Ярославич и Владимир-князь
Когда дед Сура
Ярославича умирал, то строго-настрого наказывал своему внуку:
– Смотри, Сур,
что есть у меня – и указал на красный угол, где стояли изваяния Стрибога и
Хороса, – эти боги защищали и хранили меня всю жизнь. Стрибог, что над
беспокойным и стремительным воздухом стоит, что этот живительный воздух и есть,
чрез ветры, чрез внуков своих, подавал нам обильные тучи и дождь для наших нив,
а Хорос – жар и свет для злаков, приятный солнечный свет, разгоняющий тьму
угрюмой ночи…
Сур посмотрел
в красный угол. Луч заходящего солнца высвечивали часть фигуры Хороса – бога
солнечного света, – который держал в
своих руках три позолоченных стрелы, обозначавших лучи солнечного света. Ему
вспомнились сказания, которые пела его мать – сказания о том, как Хорос
сочетался четырьмя своими стрелами с Матерью-Сырой Землей, от чего родились
пшеничновласая Лето, белокудрая Зима, рыжая Осень и прекрасная Весна с волосами
цвета изумруда и прорастающих хлебов…
– Эти изваяния
богов ходили со мной в земли половцев и даже к самому Царьграду, когда я был в войске
Рюрика и его варягов; они спускались вниз по Днепру до самого моря и охраняли
нас в море во время беспокойства. Однажды нам пришлось туго от греков и мы
отступали. Я не решил бросить Хороса и он сохранил меня – ты и сейчас можешь
увидеть на нем след от греческой стрелы, которая пришлась бы мы мне в спину… Я
знаю, ты приклоняешь свои уши к словам немцев из греческой земли, которые
проповедают Христа… Я не неволю тебя – но если ты примешь их веру, то прошу –
не убирай в память обо мне и твоем роде Хороса и Стрибога… И не доверяй слишком
лукавым грекам – ведь они ослепли многотысячное войско братьев наших, болгар,
попавших им в плен. Мы не поступали так с их пленниками. Они жили у нас как наемники,
а не как рабы… И нет у нас рабов, как у них…
Дед умер этим
же вечером. А на следующее утро глашатаи князя Владимира объявили:
– Да крестится в ближайшие три дня каждый из
вас и да примет веру греческую. А кто не крестится – тот подвергнется моей опале
и убит будет, и все имение его отнято будет! Изваяния же тех, кого вы прежде
почитали богами, посеките и бросьте в Днепр!
Сур изумился
таким странным словам. Ничего подобного отродясь еще не было слышно на земле
словенской. Такого не ведал ни Новгород, ни Киев, ни Ладога. А когда этим же
утром Сур ходил на торжище, то встретил давнего знакомого – греческого попа, с
которым еще пару дней назад говорил о Христе, Боге-Любви, и долго спорил о том,
много ли начал у мира или же начало всего одно. Поп Александр как-то недобро
посмотрел на Сура и ухмыльнулся – и это насторожило Сура. А не следующий день
ту часть Киева, в которой жил Сур, с утра обходили варяги в полном вооружении и
грозно говорили жителями придти к Днепру для крещения и захватить с собой своих
идолов. Сур сам не понял, как и почему поддался этому мороку. Он, вообще-то и
так уже подумывал о том, что надо бы ему креститься, но действия Владимира и
его варягов повергли его в замешательство. Насильно он креститься не хотел! Он
вообще, как и его предки, не хотел делать ничего насильно! Они, в конце концов,
не были рабами – даже для великих князей, которые, будучи лишь зваными
наемниками, уже начали воображать о себе невесть что. И, поэтому, ему бы
следовало бежать из Киева, а не идти туда, куда приказал Владимир. Но Сур пошел
туда, захватив с собой Хороса и, почему-то, меч – ведь никто не говорил, что
надо идти туда без меча; да и никто не мог запретить свободному славянину
носить меч, даже если он – женщина…
Вскоре в толпу
в несколько тысяч людей, стоявших на берегу Днепра, влился и Сур. По бокам этой
толпы, всегда готовы обнажить мечи, стояли варяги – княжеская дружина. Варягов
было несколько сот – во всяком случае, не больше 400 человек. Их доспехи грозно
блистали под лучами яркого солнца; все они были христианами.
– Эй, варяги,
княжеская дружина! – не удержавшись, крикнул Сур, – Для чего вы пришли сюда?
Креститься? Но ведь вы уже крещены, а по второму разу креститься нельзя – разве
вам это не сказали немцы-попы из греческой земли?
По рядам
прошел смешок. А стоявшего рядом с Суром греческого попа передернуло. Сур не
понял, что своей речью навлек на себя беду. Это услышал князь Владимир и вместе
со своей охраной прошел сквозь толпу к Суру. Вид у него бы усталый и
измученный.
– Как хорошо,
Сур, что ты пришел сюда креститься! – начал речь Великий Князь, – Вот, я вижу,
Бог открыл тебе Себя, коснулся своей любовью твоего сердца, и привлек к Себе –
и ты пришел сюда, чтоб принять от Него обильные дары, уготованные тебе Его
Сыном, и наследовать вечную жизнь!
Сур поставил
Хороса, которого держал, на землю, и обратился к князю с вызовом:
– Нет, князь!
Я пришел сегодня сюда потому, что обычно люблю здесь прогуливаться, прихватив с
собой изваяние Хороса! Надеюсь, вольному гражданину еще можно прогуливаться по
Киеву и по берегам Днепра с родными богами? А креститься я вовсе не хочу.
Теперь. И хочу остаться верен вере своих предков. Мы никогда не обижали
христиан. Почему же ты, став христианином, не помнишь наши обычаи
гостеприимства и нашу волю вольную?! Разве ты стал рабом греческих попов и
царьградского кесаря с их рабством?
Князь
нахмурился. А стоявшего рядом греческого попа передернуло еще раз. Но Сур не
унимался. Он вынул из ножен меч и произнес:
– И свое право
служить родным богам я готов отстаивать мечом.
Князь Владимир
и его охрана и греческие попы поняли, что Сур вовсе не собирался нападать, раз
его не трогали. Но на всякий случай два варяга выступили вперед Владимира и
обнажили свои мечи. Сур знал, что его меч никуда не годиться против мечей
варягов, не говоря уже против меча князя, и что его меч должен сломаться еще в
самом начале битвы – так что у него не было шанса убить не то что князя, но
даже княжеского телохранителя…
Владимир
нахмурился еще сильнее. Его лицо побагровело. Он, конечно, мог дать знак, чтобы
с наглецом покончили – но как отреагирует на это народ? Да и в речи наглеца не
было ничего, что было бы не по правде… Князь зажмурил глаза. Он просчитывал –
будет ли сопротивляться толпа, собравшаяся здесь и весь Киев и хватит ли у него
христиан-варягов и просто наемников, чтобы отбиться и усмирить Киев. Масла в
огонь подлил греческий епископ. Он обратился к князю на ломаном словенском
языке и молвил – так, что это даже услышал Сур:
– Подумай еще
раз, великий князь, если устроить бойню – то как все это примет Великий
Новгород?!
Владимир долго
стоял с зажмуренным глазами. Наконец, он открыл их и молвил:
– Что же,
нападай, если силен против моей дружины!
Владимир дал
знак, чтобы его охранники-варяги отошли в сторону, а сам стал делать вид, что
достает из ножен меч.
Но Сур не
хотел нападать первым; он сказал:
– Разве мы и
наши боги принуждают христиан следовать им? Нападай ты, Великий Князь…
По толпе
прошел смешок. Греческого попа вновь передернуло.
Владимир
побагровел. Умереть от меча Великого Князя какому-то простолюдину – это слишком
большая честь. Да еще тогда, когда Великий Князь выступает в роли разбойника и
насильника, попирающего законные права… В конце концов о нем и о варягах все
еще очень многие думают как о наемниках издалека, а не о природных государях и
дворянах родных кровей… И многое поговаривают о его роде как о нехорошем после
того, как он перебил своих братьев в борьбе за киевский престол…
Владимир
вложил меч в ножны и мановением руки дал знак. Тот час же сзади, со спины, на
Сура обрушился меч Добрыни Никитича, верного воеводы Владимирова, которому тот
обычно доверял полк правой руки. Сур, рассеченный надвое, залился кровью и упал
на землю, рядом с Хоросом.
Кто-то из
придворных выбежал вперед Владимира и молвил:
– Как и приказал
Великий Князь, все имущество убитого будет отнято в казну и десятую часть его
получит христианская церковь!
Но Владимир
так посмотрел на этого человека из своего окружения, что тот за лучшее
предпочел смолкнуть и удалиться.
P.S. Этот рассказ вдохновлен этим
рассказом:
(Священник
Александр Шумский. Сталин и «Свидетели
Иеговы». Рассказ)
Комментариев нет:
Отправить комментарий